На честном вайбе: почему развитие звуковых технологий делает шоу-бизнес справедливее

В начале 90-х годов я впервые услышал о существовании цифровой звукозаписи. Звук можно было записывать в реальном времени через специальное устройство ввода-вывода, или ЦАП-АЦП, на жесткий диск компьютера и дальше редактировать в специальной хост-программе. Это был прорыв: больше никаких ADAT-кассет, ограниченных восемью дорожками для одновременной звукозаписи! А уж возможности для редактирования и обработки, сведения и, как выяснилось впоследствии, даже мастеринга. На тот момент это была настоящая революция. Начались поездки на выставки, симпозиумы, конференции… И решения компании Digidesign — как аппаратные, так и программные ProTools — навсегда изменили мир звукозаписи.

Со времен изобретения Томасом Эдисоном фонографа в 1877 году и записи детской песни «У Мэри был барашек» все попытки человека улучшить качество обоих процессов выдающихся результатов не приносили: фонограф менялся на граммофон, на смену тому приходил патефон, а «Черный барашек Мэри» все так же монотонно «хрипел» по мере бега иглы вдоль звуковой канавки. Понадобилось без малого 80 лет с момента инновации Эдисона на то, чтобы звуковые дорожки разделились и на смену монофоническому звучанию пришло стерео.

Это был прорыв, породивший такой сложный феномен, как объемное звучание. И действительно, несмотря на то что излучателя всего два, закрыв глаза и правильно сев перед колонками, стереофонию можно было воспринимать объемно. Особенно если звукорежиссер постарался и верно панорамировал инструменты.

Развитием технологии стерео во второй половине XX века стала квадрофония: две колонки спереди, две — за спиной. Звук, таким образом, получался уже четырехканальным. Еще одно отличие было в том, что если стереофония — это только стереопара, то в квадро подключалась задняя звуковая проекция.

Однако с квадрофонией дело далеко не пошло. Новой революцией стала цифровизация. Благодаря кодировке сигнала мы пришли к тому, что сейчас очень популярно в домашних кинотеатрах, — к системе Dolby Digital Surround. Это когда помимо четырех колонок квадро есть еще центральный канал и сабвуфер. В таких случаях отдельная дорожка идет на «низы», что позволяет сделать звук более реалистичным.

Низкие частоты мы воспринимаем не только слуховым анализатором, но почти всем телом. Возникает ощущение поглощения, присутствия внутри звука. Эффект правдоподобности распространяется и на картинку, но уже с помощью нашего мозга, а не техники. Одно из психоакустических свойств, так любимых киношниками, — доверяя своим ушам, мы больше верим и другим органам чувств. Тогда мы склонны воспринимать всё происходящее на экране телевизора как правду.

Итак, если для моно достаточно было одного канала, для стерео понадобилось уже два, то для квадро нужно сразу четыре, а для записи в формате Dolby Digital — девять и один (девять излучателей вокруг и сабвуфер). Это сейчас самая совершенная система из доступных на массовом рынке. Но если говорить про разработки, то многие компании продолжают экспериментировать со звуком и психоакустикой в своих лабораториях.

И конструктивно задача понятна: поместить слушателя в среду, где колонки будут не только спереди и сзади, но повсюду — сверху, сверху слева, сверху справа, сзади сверху слева и так далее. Более того, такие системы уже есть — например, в Дюссельдорфе в Институте SAE, знаменитом звукорежиссерском вузе, где я имел честь вести практические занятия. Однако при всей ясности этого пути очевидно, что он заканчивается для любого разработчика двумя тупиками. Первый связан с себестоимостью и размерами конструкции, состоящей из множества колонок. Второй — с подготовкой контента в таком формате. Ведь записи ни Led Zeppelin, ни The Beatles не были рассчитаны на такие системы. И чтобы сделать мастеринг для каждой из десятка дорожек, боюсь, без помощи нейросетей специалисту не обойтись. В противном случае его труд окажется очень дорогостоящим и при этом будет занимать очень много времени. Означает ли это, что прогресс в звукописи и звукопередаче снова замедлился, как это было после изобретения фонографа? Совсем нет. Напротив, пришло время более глобальным переменам, во всем шоу-бизнесе. И эти перемены особенно заметны наблюдателю с глубокой ретроспективой.

В зажиточные нулевые мне посчастливилось поработать с такими титанами мировой сцены, как Beyonce, Rihanna, 50 Cent, Backstreet Boys, Nelly Furtado. Я был техническим директором на их шоу: отвечал за работу всей аппаратуры и слаженное звучание одновременно. Это был очень интересный для меня этап работы — на индустрию во всей ее планетарной мощи, с ярчайшими звездами. И все же сегодня, оборачиваясь назад, я понимаю, что та система работала только на горстку избранных. До появления стриминговых платформ пробраться на этот олимп начинающему музыканту было чрезвычайно трудно.

Можно жаловаться, что стриминговые платформы аккумулируют очень много второсортной музыки, предоставляя слушателю право самому отделять зерна от плевел. Кого-то это может раздражать, но я только рад, потому что такая система дает шанс каждому пробиться к своей аудитории и задержаться на каком-то достойном уровне в большей степени за счет музыкальности или, может быть, богатого тембрально голоса, оригинального текста, харизмы, самобытности исполнителя.

Яркий тому пример — певец Jony. Я в свое время начинал с ним, был первым его концертным звукорежиссером. Сейчас он один из самых востребованных молодых исполнителей. Его треки могут месяцами висеть в топах чартов. И дело тут не только и не столько в грамотном PR-менеджменте артиста: Jony нашел свою верную во всех смыслах аудиторию именно за счет таланта и искренности, которой пронизаны все его композиции. Востребованность его творчества очевидна: его слушают, скачивают, интересуются подкастами с ним. И огромное достижение технологий в том, что сегодня любой может это проверить, просто подняв статистику площадки.

Последний год большую часть времени я посвящаю проектам компании «Звук», которая занимается электронной дистрибуцией музыки. Ранее она была известна как «СберЗвук». В последнее время, благодаря тому, что ушли такие монстры, как Spotify, iTunes и Apple Music, мы захватили огромную часть рынка. Молодцы и наши конкуренты, такие как «Яндекс.Музыка» или «ВКонтакте»: они тоже успешно развиваются. Однако о них я знаю только извне, увереннее могу говорить о компании «Звук», точнее — подразделении «Звук Студио».

«Звук Студио» — это платформа, отчасти аналогичная Spotify for Artists, цифровой промоутер, помогающий артисту следить за стримами, рейтингами, эффективностью рекламы, достижением таргетов и так далее. Помимо этого сервиса у нас есть концертный зал, только уже не цифровой, а физический, техническим директором которого я и являюсь. Там артист может выступить с презентацией нового релиза, музыкального клипа, провести мероприятие и т. п. Ведь мы не просто берем чью-то музыку и продаем ее на цифровых площадках. Наша задача — полноценное продвижение артистов, прежде всего молодых, так называемых фрешмейкеров, — тех, у кого, возможно, даже нет своего менеджмента, но уже есть своя аудитория.

Эти перемены в шоу-бизнесе продиктованы исключительно высокими технологиями, прежде всего — цифровой дистрибуцией.

Из прорывов, что нас ждут в ближайшие годы, я бы выделил мембранную технологию производства громкоговорителей, подразумевающую отсутствие динамиков вообще. Ведь что такое динамик в классическом звуковом кабинете? Это диффузор на подвижном подвесе, к которому приклеена катушка, находящаяся в постоянном магнитном поле. Соответственно, при подаче переменного тока катушка начинает вибрировать, раскачивать диффузор, а тот, в свою очередь, тратит много энергии, раскачивая воздух, — эти волны мы и воспринимаем слуховым анализатором. В мембранной технологии немного другая физика: мембрана не раскачивается как диффузор и не толкает воздух, при этом ее КПД выше примерно в пять раз.

Ребята, которые этим занимаются — пока не буду открывать имен, — добились того, что мембрана приходит в возбужденное состояние при помощи нескольких актуаторов, расположенных в специально выверенных координатах. Волны, идущие из этих точек по упругой поверхности мембраны, отражаются от специальной рамки, в определенных местах складываются, усиливая друг друга, и создают выраженный диполь. Диполь оказывает влияние на молекулы окружающей среды, и мы получаем объемное звучание вокруг всего одной колонки. Эта технология скорее сродни магнитно-ядерному резонансу. Сам же эффект ученые подсмотрели, наблюдая за земной корой во время землетрясений. Оказывается, при движении тектонических плит издаются инфранизкие звуки, которые человек не может ощутить ни телом, ни ухом, а некоторые животные за много миллионов лет приспособились воспринимать этот звук. Смею предположить, что уже лет через пять эта технология будет доведена до серийного производства и станет доступна широкому потребителю.

Эти новые колонки намного честнее классических кабинетов с динамиками, твитерами, драйверами (то, что используется сейчас массово). Потому что все колонки, которые разделены на несколько полос, имеют так называемый фильтр раздела частот, или кроссовер, и в месте, где происходит раздел, всегда «фазовый бардак», который искажает некоторые очень важные информативные звуки. Так вот, если мы слушаем классический «кабинет», каким бы хорошим и тщательно разработанным он ни был, он всегда будет немножечко нечестным: где-то что-то прятать либо что-то приукрашивать. Хотя человеческий мозг и сам обманываться рад, как известно.

В этом смысле стремление к идеальному звучанию — во многом утопическая идея. Психоакустика этому нас и учит: идеальный звук у каждого из нас в голове. И для кого-то это может быть просто шум волн, а для кого-то вообще тишина. А что, например, произойдет с человеком, если он проведет полчаса в совершенно беззвучном пространстве? На это вся индустрия и нацелена. Весь глобальный смысл работы инженеров, звукорежиссеров и других специалистов в сфере шоу-бизнеса — дать возможность человеку испытать положительную эмоцию. А это значит — не просто хорошо знать законы психоакустики, но тонко чувствовать свою аудиторию и понимать, когда она ждет громких звуков и энергичных мелодий, а когда паузы между ними.